Владимир Бейдер, Иерусалим
Не все, что вызывает самые бурные обсуждения, является на самом деле главным. Часто бывает наоборот: то, о чем шумят, лишь отвлекает от того, о чем действительно должна болеть голова.
Сенсацией недели стало неожиданное решение Путина о завершении российской операции в Сирии. В том числе и для Израиля, поскольку вся эта сирийская заваруха, в которую некогда так же неожиданно встряла Россия, как сейчас как бы из нее выходит, касается его непосредственно, несмотря на тщательно демонстрируемый и с трудом сохраняемый нейтралитет.
Израильские обозреватели вовлеклись в общий процесс комментирования нового путинского сюрприза не хуже других. Но есть обстоятельства, которые отвлекут их от этого увлекательного занятия уже скоро, а должны были раньше и совсем. Потому что событие, которое должно было бы волновать израильтян гораздо больше возвращения части российских самолетов на родину из сирийского неба, где прежде привыкли хозяйничать израильские ВВС, произошло днем раньше и в обманчивом далеке от их границ — в благополучном и сонном Брюсселе.
Там министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эро представил на внешнеполитической комиссии Евросоюза инициативу по урегулированию палестино-израильского конфликта. Это событие, конечно, менее неожиданное, чем сирийский апгрейд Путина, а уж по зрелищности вообще не идет ни в какое сравнение: самолеты не ревут, бомбы не рвутся, мир не трепещет.