By logging in to LiveJournal using a third-party service you accept LiveJournal's User agreement
Середина – вторая половина III века ознаменовалась серьёзным военно-политическим кризисом Римской империи. В условиях резкой активизации её противников по всему периметру границы и начала крупных вторжений варваров в глубину государства военачальники, возглавлявшие крупнейшие провинциальные военные группировки, один за другим начали провозглашать себя императорами и бороться за власть друг с другом и с правительством. За пятьдесят лет между 235 и 285 годами сменилось 49 императоров. Почти все они отличались низким происхождением, пришли к власти военным путём и умерли насильственной смертью. В историю это время вошло под названием «эпоха солдатских императоров».
10 мая 238 года восставшие солдаты убили императора Максимина Фракийца и его сына. Императором был провозглашён тринадцатилетний Гордиан III, который опирался на старую правящую аристократию, на время отодвинутую от власти в течение правления Максимина. Благодаря опытным советникам, среди которых важнейшую роль играл тесть императора Темисефей, Гордиану постепенно удалось решить большинство проблем, созданных предыдущим правителем.
Основная угроза империи в это время исходила извне. На Дунае активизировались карпы и готы, на Востоке продолжались набеги персов. В их руки перешёл ряд пограничных городов, и в 242 году Темисефей планировал предпринять крупное контрнаступление. Во главе собранной армии должен был стать юный император. В её состав входили не только восточные легионы, но и вексилляции и вспомогательные отряды, приведённые с рейнской и дунайской границы.
В первой половине – середине III века в Германии произошли важные политические изменения. Из конгломерата живших вдоль Рейна племен и мелких этнических групп, известных по описанию Корнелия Тацита, сложились крупные объединения, которые во время кризиса середины – второй половины III века перешли в наступление по всей линии границы. Наиболее опасными противниками Рима оказались франки, жившие на Нижнем Рейне к северу от Майна, и алеманны, заселявшие широкое пространство между истоками Рейна и Дуная в предполье Германского лимеса.
Имя алеманнов, как утверждает римский историк Азиний Квадрат, означает «смешанный род людей». Эта этимология происходит от германского alle Männer («мужской союз») и с большой долей вероятности отражает смешанное происхождение алеманнов из представителей различных племён, к которым относились прежде всего свевы, маркоманны, тюринги, гермундуры, а также, с меньшей долей уверенности, пришедшие с Верхней Эльбы семноны и ютунги.
Впервые имя алеманнов появляется на страницах источников в тексте Кассия Диона, который называет их в качестве основных противников римлян во время экспедиции Каракаллы за Рейн в 213 году, однако похоже, что здесь мы имеем дело с редакцией текста более позднего времени. Это название не отражается ни в монетных легендах, ни в победной титулатуре императоров и надёжно засвидетельствовано в словоупотреблении современников лишь со второй половины 280-х годов.
На вершине крутого лесистого холма Абби Крэйг, расположенного в северном предместье старинного шотландского города Стерлинг, над долиной реки Форт, высится Национальный мемориал Уоллеса. Место для памятника выбрано не случайно — именно в ближайших окрестностях Стерлинга разыгрались события двух крупнейших битв шотландской истории: битвы на Стерлингском мосту в 1297 году и битвы при Баннокберне в 1314 году. В 1297 году на холме Абби Крэйг располагался лагерь восставших шотландцев. Отсюда шотландская армия во главе с Уильямом Уоллесом выступила к Стерлингскому мосту, где наголову разгромила англичан, пытавшихся перейти реку Форт. Мемориал Уильяма Уоллеса в Стерлинге Памятник в виде массивной неоготической крепостной башни высотой около 70 м был сооружен в 1869 году. Сегодня на первом этаже башни развернута выставка, рассказывающая о жизни и борьбе Уильяма Уоллеса — национального героя Шотландии. В отдельной витрине выставлен меч Уоллеса — драгоценная реликвия, связанная с памятными событиями борьбы шотландцев против английского завоевания. |
vikond65 в В краю Святого Доминика
Легендарные московские стрельцы времён Ивана Грозного вошли в массовое сознание совсем не в том виде, в каком они существовали на самом деле. За ними прочно закрепился образ, созданный более чем на 100 лет позже их появления. Какие же годы можно считать официальной датой зарождения московских стрельцов и что собой представляло это войско?
…И еще ново прибави к ним огненных стрелцов много, к ратному делу гораздо изученных и глав своих не щадящих, а в нужное время отцы и матереи, и жен, и детеи своих забывающи, и смерти не боящееся, ко всякому бою, аки к велице которои корысти или к медвянои чаще цареве, друг друга наперед течаху силно бияхуся, и складаху главы своя нелестно за веру христьянскую и за любовь к ним царскую…
Казанская история // ПСРЛ. Т. XIX. М., 2000.
Стб. 44–45.
Московские стрельцы… Когда слышишь эти слова, перед глазами невольно встаёт образ сурового бородатого мужика в длиннополом красном кафтане, сапогах с загнутыми носками и отороченном мехом суконном колпаке. В одной руке он держит тяжёлую пищаль, а в другой – бердыш, на боку у него — сабля, через плечо — берендейка. Этот классический, ставший хрестоматийным образ московского стрельца растиражирован художниками (Иванов, Рябинин, Лисснер, Суриков), кинорежиссёрами (достаточно вспомнить «стрельцов» из известной комедии Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию»), писателями (один А. Толстой и его «Пётр Первый» чего стоит!) и прочно вошёл в обыденное сознание.
Но мало кто знает, что этот такой привычный и узнаваемый стрелец – порождение второй половины XVII века, времён Алексея Михайловича Тишайшего и его сына Фёдора Алексеевича, войн за Украину с поляками и турками. Это его видели иностранные дипломаты, оставившие более или менее подробные описания и рисунки, по которым мы и знаем, как же выглядели московские стрельцы в то время. Но к тому времени история стрелецкого войска насчитывала уже больше, гораздо больше сотни лет, и за это время войско это сильно изменилось как внешне, так и внутренне.
А какими были стрельцы в «начале славных дел», в первые десятилетия своей истории, при «отце» стрелецкого войска Иване Грозном? Об этом известно, увы, намного меньше. К сожалению, не сохранилось ни одного рисунка, который бы описывал внешний вид московского стрельца середины XVI века – самые ранние их изображения датируются в лучшем случае концам XVI-началом XVII веков. Но, к счастью, остались описания, что дали иностранцы, видевшие их в то время. Чудом сохранились, пусть и в небольшом количестве, документы, сообщающие нам о том, какими же были эти воины. Наконец, об истории стрелецкого войска можно узнать из русских летописей и кратких записей в разрядных книгах. Одним словом, порывшись в старинных рукописях и документах, можно всё же сыскать необходимый минимум сведений для того, чтобы попытаться реконструировать внешний облик московского стрельца времён Ивана Грозного.
Знаменитые «огненные стрельцы» Ивана Грозного появились в Московском царстве в 1550 году — в то время они довольно сильно отличались от образа, созданного столетием позже. Уже в первые годы своего существования стрельцы зарекомендовали себя как эффективные воины, незаменимые при осадах и штурмах крепостей. С тех пор ни одна крупная военная кампания Ивана Грозного не обходилась без них. Что же послужило образцом для создания стрелецкого войска и какими были их первые боевые успехи?
Классическую западноевропейскую модель середины XVI века можно смело отбросить. Ивановы стрельцы совсем не похожи на обычных немецких ландскнехтов – изначально стрельцы не делились на пикинёрские сотни. И на польских и литовских наёмных жолнеров-драбов стрельцы тоже не походили, поскольку в середине XVI века десятки, из которых состояли драбские роты, всё ещё сохраняли заведённый в конце XV века смешанный состав. Такой десяток мог включать в себя пикинёра-«копийника» в полном «копийничем» доспехе, щитоносца-павезника и нескольких «стрельцов» с ручницами-аркебузами. Весьма популярной и распространённой, особенно в последние годы, является версия, согласно которой образцом для подражания при создании московских стрельцов стали османские янычары.
«Огненные стрельцы» показали себя эффективными воинами при «третьей Казани» и в других военных походах Московского царства середины XVI века. Ещё более востребованными эти передовые по тем временам воины оказались в Ливонской войне, изобиловавшей осадами городов. Однако любовь царя к войне на несколько фронтов привела к тому, что стрелецкое войско раздробилось и разрослось до больших размеров, потеряв в «качестве». В это же время военная удача начала изменять Ивану Грозному…
В январе 1558 года, после того как переговоры о продлении перемирия между Москвой и Ливонской конфедерацией был сорваны из-за взаимной неуступчивости сторон, Иван Грозный отдал приказ своим полкам перейти ливонскую границу. Началась война за Ливонское наследство.
Боевые действия на первом её этапе (собственно, именно его и стоит называть Ливонской войной) носили особенный характер – больших «правильных» полевых сражений практически не было, а вот «малая» война и осады замков и городов, напротив, были в почёте с обеих сторон. В этих специфических условиях боевые качества стрельцов оказались востребованы как никогда.
Два стрелецких приказа, Тимофея Тетерина и Григория Кафтырева, посаженные на-конь, в составе рати князя М. В. Глинского сотоварищи, зимой 1558 года разоряли земли дерптского епископа Германа. Спустя несколько месяцев, в мае 1558-го, Тимофей Тетерин и его друг, стрелецкий голова Андрей Кашкаров, со своими людьми под водительством воевод А. Д. Басманова и Д. Ф. Адашева, брали Нарву, а потом оправились в поход брать города и замки Дерптского епископства.
Испания и Португалия на протяжении веков были закоренелыми соперницами и в Европе, и в заморских владениях. Несмотря на гораздо меньшие размеры и численность населения, Португалия была сильным противником, а в 1494 году в Тордесильясе монархи двух стран даже нескромно поделили между собой весь мир. Но был период, когда на протяжении шестидесяти лет испанские Габсбурги распространили свою власть и на Португалию.
В 1578 году молодой португальский король Себастиан I сложил голову в битве при Эль-Ксар-эль-Кебире (кстати, там же умер и марокканский султан Абд аль-Малик, а также союзник португальцев – свергнутый султан Марокко Абдалла Мохаммед), и оказалось, что португальский престол некому наследовать.
Нет, короля, конечно, избрали. Это был 66-летний кардинал Энрике Португальский, но в то время люди старели гораздо быстрее, нежели сейчас, и из детородного возраста этот глубокий для своего времени старик уже вышел. Да и обет безбрачия мешал ему завести законную супругу. Конечно, Энрике отправил к папе Римскому просьбу снять с него обет безбрачия, но папа подумал и… отказал.
Данциг под осадой русских войск. Гравюра 1734 года, Австрийская империя
В самый разгар Войны за польское наследство русская армия под предводительством генерал-фельдмаршала Бурхарда Кристофа Миниха осадила расположенный на балтийском побережье северной Польши Данциг (совр. Гданьск).
Столкновения между государствами начались еще в середине XII века, когда был объявлен Первый шведский крестовый поход. Но тогда новгородцы выстояли. С тех пор вплоть до начала XIX века Швеция и Россия воевали бесчисленное количество раз. Одних только крупных противостояний насчитывается около двух десятков.
Дарья Николаева Салтыкова по прозвищу Салтычиха (1730—1801) — российская помещица, вошедшая в историю как изощрённейшая садистка и убийца более сотни подвластных ей крепостных крестьян. Она родилась в марте 1730 г. в семье, принадлежавшей к столбовому московскому дворянству; родственниками родителей Дарьи Николаевны были Давыдовы, Мусины-Пушкины, Строгановы, Толстые и иные именитые дворяне. Тетка Салтыковой была замужем за генерал-поручиком Иваном Бибиковым, старшая сестра - за генерал-поручиком Афанасием Жуковым.
О Российской Империи сегодня, как правило, предпочитают вспоминать лишь парадную сторону «России, которую мы потеряли».
«Балы, красавицы, лакеи, юнкера…» вальсы и пресловутый хруст французской булки, несомненно, имели место. Вот только этот приятный уху хлебный хруст сопровождался и другим — хрустом костей русских крепостных, своим трудом обеспечивавших всю эту идиллию.
( Collapse )21 февраля 1809 года завершилась оборона Сарагосы. Этот испанский город в течение полугода выдержал две продолжительных осады французской армии. Сарагоса пала лишь после того, как большая часть её гарнизона и населения погибла от эпидемии и в ожесточённых уличных боях, более типичных для войн новейшего времени, чем для наполеоновской эпохи.
После заключения Тильзитского мира с Россией летом 1807 года Наполеон мог чувствовать себя хозяином Европы. У его главного противника, Британии, недосягаемой на своих островах, оставалось всего два союзника на континенте: Швеция и Португалия. Сломить дух и подорвать экономическое могущество гордых бриттов должна была система континентальной блокады. Но для того, чтобы добраться до португальских портов и закрыть их для английской торговли, нужно было пройти через территорию Испании, насчёт которой у императора Франции тоже были далеко идущие планы.
Испания переживала период упадка, а на её троне находился обделённый талантами Карл IV из династии Бурбонов. Вопросами внутренней и внешней политики королевства занимался фаворит его супруги дон Мануэль Годой. Формально между Францией и Испанией существовал союз, который больше напоминал вассальные отношения. В октябре 1807 года было заключено соглашение о совместном походе испанских и французских войск на Португалию. В скором времени эта страна оказалась оккупированной союзниками, но одновременно французы заняли важнейшие крепости в северной Испании.
Недовольство испанской знати политикой Годоя привело к тому, что Карл IV неудачно попытался бежать и из страны был вынужден отречься от престола в пользу сына, который взошёл на трон под именем Фердинанда VII. Одновременно французские части вошли в Мадрид. Наполеон не признал смену власти и вызвал обоих монархов во французскую Байону, чтобы самому выступить в роли третейского судьи. Под нажимом императора Карл и Фердинанд отказались от власти, а новым королём стал брат Наполеона Жозеф Бонапарт.
Такой ход событий вызвал массовое возмущение испанцев. 2 мая 1808 года в Мадриде произошло восстание, подавленное французскими войсками маршала Мюрата. По всей стране начали создаваться местные правительства — хунты, а население принялось вооружаться для отпора захватчикам. То, что первоначально показалось Наполеону разрозненными выступлениями мятежников, оказалось ожесточённой Войной за независимость и, по позднейшему признанию самого Бонапарта, «кровоточащей раной, первопричиной несчастий Франции».
25 мая 1808 года восставшие жители провозгласили губернатором Арагона и капитаном-генералом Сарагосы местного дворянина по имени Хосе де Палафокс, который немедленно принялся вооружать народ. В городе и окрестностях почти не было регулярных войск, зато имелось 25 000 ружей, до 80 пушек, а также необходимые боеприпасы.
Старая американская пословица гласит: «Единственный мужчина, которому повезло в любви, это - холостяк». Марк Твен, знаменитый американский писатель, был, пожалуй, тем немногим из женатых мужчин, кому действительно повезло в любви. Лайви Лэнгдон была его единственной любовью и единственной женщиной за всю его жизнь. Она родила Твену трех дочерей, а также занималась его перевоспитанием на свой вкус на всем протяжении их совместной жизни. Она относилась к нему, как к капризному ребенку и называла его «мальчишкой»…
Император, Игорь Сикорский и военные летчики перед «Русским Витязем». Фото: defendingrussia.ru
Родоначальник тяжелой авиации, самолет «Русский витязь» для своего времени был поистине гигантом. Проектируя его, выдающийся инженер Игорь Сикорский старался справиться с проблемой, которая другим конструкторам казалась фатальной: бензиновые двигатели не позволяли сооружать летательные аппараты весом свыше 500 кг. Сикорский попытался нарастить подъемную силу за счет радикального увеличения количества моторов: вместо одного он решил использовать целых четыре. Причем каждый из них обладал мощностью в 100 лошадиных сил.
Cлава Дункан гремела на всю Европу, ее называли «живым воплощением души танца». Ее жизнь - как будто сценарий бразильского сериала: слишком много трагических потрясений и роковых страстей, слишком много поэтов, художников, автомобилей, скандалов, романов…
80 лет назад в столице Германии проходила скандально-известная летняя Олимпиада. В ней было сверх меры лжи и цинизма. Но главное - были нарушены принципы олимпизма, гласящие, что каждый человек должен иметь право заниматься спортом без какой-либо дискриминации.
К соревнованиям, волей ее организаторов, были допущены только «избранные». За чертой остались те, кто не соответствовал идеалам нацистской пропаганды. Как известно, история повторяется. Спустя 80 лет Олимпиада в Бразилии, не напоминает ли ту самую? Снова произведен «отбор» ее участников - наглый и беспринципный…
( Collapse )В начале октября 1941 года казалось, что никто и ничто уже не остановит победоносный марш немецких танков на Москву. Операция «Тайфун» началась блестяще. Основные силы прикрывавшего советскую столицу Западного фронта были окружены и погибали в гигантском котле под Вязьмой.
( Collapse )Михаэль ДОРФМАН
Памяти Рэя Бредбери (1920-2012)
«Когда мне было семь лет, я начал читать научно-фантастические журналы, которые гости оставляли в пансионе моих дедушки и бабушки в Вакегане, штат Иллионойс», — писал Рэй Бредбери в своём последнем эссе, опубликованном «Нью-Йоркером» незадолго до его кончины. Я могу сказать о себе тоже самое. Среди первых прочитанных мною книг были научно-фантастические.
Я не могу уже вспомнить, когда впервые прочёл Бредбери. Кажется, он был со мной всегда. Рэй Бредбери приходил в мою жизнь трижды. В юности я открыл в библиотеке его книги. По-русски они были дефицитом, зато по-украински были вполне доступны в замечательных переводах. Сначала были «Марсианские хроники», а уже позже поэтические и ни на что не похожие из того, что я читал тогда: «Вино из одуванчиков», «Земляничная поляна». Они открыли мне слой американской культуры маленького городка, к которому я иначе никогда бы не пришёл. Без него я бы никогда бы не прочёл ни Трумена Капоте, ни тем более Уильяма Фолкнера. О чём бы ни писал Бредбери, он писал о характерном маленьком американском городке в Иллинойсе, в котором он родился, и который носил с собой всюду, где бы ни поселялся. К сожалению, я довольно поздно понял полезность такой жизненной стратегии.
«Есть куда более серьёзные преступления, чем жечь книги. Одно из них – не читать их» (Бредбери).
Kaiserin Elisabeth von Österreich, Porträt der jungen Prinzessinbraut bzw. Kaiserin (аукцион)
Франц Иосиф І (аукцион)
( Collapse )
