Чтобы совершать дальние переходы, стоять ночью на страже и сражаться с противником в бою, солдат должен быть накормлен. Если пренебречь этим правилом — война может закончиться, даже не начавшись. Вегеций, крупнейший теоретик римского военного дела, писал: «Чаще войско губит недостаток продовольствия, чем битва, голод страшнее меча». Что же ели римские легионеры в походах и находясь на постое?

Средиземноморская диета

Основой средиземноморской системы питания в античности являлись злаковые сельскохозяйственные культуры, к числу которых относились пшеница-однозернянка, полба, ячмень, овёс, а также просо. В этих культурах содержится 8–14% белка, и его дефицит, как правило, восполнялся зернобобовыми (чечевица, горох, бобы, нут, люпин, вика), в которых доля белка составляет около 25%. Кроме зерновых и зернобобовых культур, заметная роль в питании римлян принадлежала овощам (капуста, свёкла, репа, морковь, тыква) и свежей зелени (лук, чеснок, сельдерей, салат, рута, кориандр). Даже в мелком крестьянском хозяйстве возделывался виноград, из которого давилось дешёвое вино для домашнего употребления. Ещё одной универсально распространённой культурой были маслины, плоды которых сушили, мариновали, а также выжимали из них масло невысокого качества. Из плодовых деревьев древние римляне выращивали яблони, груши, сливы, вишни, смоковницу.

Прекрасная картина утреннего завтрака крестьянина дана в приписываемый Вергилию небольшой поэме «Moretum». Герой её Симилл, пахарь малого поля, встав, размолол зерно и, замесив хлеб, сажает его в печь, «глиняной миской поверх накрывает и жар насыпает». Приправой к хлебу у него оказывается только кружок сыра, поскольку он человек бедный и потому «близ его очага не висели на крючьях для мяса окорока или туша свиньи, прокопчённая с солью». В огороде он набирает к завтраку растущий там чеснок, сельдерей, руту, кориандр и, подлив немного масла, стирает их в каменной ступке в единую плотную массу. Вместе с тёплым хлебом и сыром эта «толчёнка» (moretum) и составляет его завтрак.

Римляне ели дважды в день. С утра готовили завтрак, днём только перекусывали, а ближе к вечеру устраивали обед, когда за столом собиралась вся семья и приглашались гости. Такая пирушка могла затягиваться до глубокого вечера. Пирующие на помпейской фреске I веке н.э., Национальный музей археологии, Неаполь Читать далее...

Нину Чавчавадзе называли «черной розой Тифлиса». Эта женщина 28 лет носила траур после смерти своего мужа - русского поэта, дипломата и композитора Александра Сергеевича Грибоедова, автора бессмертного «Горя от ума». Сам Грибоедов писал о своей любви, что это «роман, который оставляет далеко за собой самые причудливые повести славящихся своей фантазией беллетристов»…

Дипломат, литератор и композитор Александр Сергеевич Грибоедов был старше Нины Чавчавадзе на 17 лет. А знал он ее с детства. «Дядя Сандро» - так звала русского дипломата маленькая Нина - нередко гостил в доме ее отца Александра Чавчавадзе, грузинского поэта и наместника нескольких областей в Грузии.

Дружба двух Александров была не случайна. Чавчавадзе был одним из образованнейших людей своей страны и своего времени. Грибоедов же с детства показал себя как уникальная личность. Сегодня таких детей называют вундеркиндами.

1 сен­тяб­ря 1939 года на­ча­лась Вто­рая ми­ро­вая война. Ка­ко­вы её мо­раль­ные по­след­ствия?

Ми­ха­эль ДОРФ­МАН

На­зва­ние ста­тьи я взял из за­клю­чи­тель­ной строч­ки сти­хо­тво­ре­ния Ва­ди­ма Шеф­не­ра, за­щи­щав­ше­го бло­кад­ный Ле­нин­град, о раз­ру­шен­ном бом­бёж­кой пи­тер­ском доме, где между эта­жа­ми бол­та­ет­ся чудом не раз­би­тое зер­ка­ло. Шеф­не­ра не стало в 2002 году. По­ко­ле­ние, во­е­вав­шее во Вто­рой ми­ро­вой войне, ухо­дит. Пока это труд­но себе пред­ста­вить, но ко­гда-ни­будь из жизни уйдёт по­след­ний ве­те­ран Вто­рой ми­ро­вой войны. Из 16 мил­ли­о­нов аме­ри­кан­цев, при­зван­ных в армию во время той войны, в 2001-м были жи­вы­ми пять с по­ло­ви­ной мил­ли­о­нов. Ста­ти­сти­ки по быв­ше­му СССР я не нашёл, как не нашёл и более све­жих дан­ных по Аме­ри­ке. По­ла­га­ют, что в Аме­ри­ке оста­лось не боль­ше по­лу­то­ра мил­ли­о­на. Их число умень­ша­ет­ся при­мер­но на ты­ся­чу че­ло­век каж­дый день.

Мифы и па­мять

На­вер­ня­ка давно вос­ста­но­ви­ли дом, вдох­но­вив­ший Шеф­не­ра. А, может быть, снес­ли. Рож­дён­ное его по­э­ти­че­ским во­об­ра­же­ни­ем зер­ка­ло уже от­ра­жа­ет новую жизнь, новый взгляд на войну. В пе­ре­смот­ре ис­то­рии нет ни­че­го за­зор­но­го. Вер­нув­ше­е­ся с войны по­ко­ле­ние Шеф­не­ра за­ста­ви­ло людей пе­ре­смот­реть лу­боч­ные кар­тин­ки про­па­ган­ды во­ен­но­го вре­ме­ни. Книги Кон­стан­ти­на Си­мо­но­ва в Рос­сии или Курта Вон­не­гу­та в США и по сей день самые чи­та­е­мые о войне. Время идёт. Не толь­ко жизнь ста­но­вит­ся ис­то­ри­ей, но ме­ня­ет­ся сама ис­то­рия. На­пи­сан­ная по­на­ча­лу по­бе­ди­те­ля­ми, она со вре­ме­нем до­пус­ка­ет и ан­ти­те­зу, на­чи­на­ет счи­тать­ся с ви­де­ни­ем по­беж­дён­ных и, в конце кон­цов, при­хо­дит к син­те­зу.

Ми­ха­эль­ДОРФ­МАН

Окон­ча­ние

Ужасы англо-аме­ри­кан­ских бом­бё­жек го­ро­дов Гер­ма­нии ни­ко­гда не были сек­ре­том.«Бойня номер пять» Курта Вон­не­гу­та, со­дер­жа­щая его вос­по­ми­на­ния о кош­ма­ре бом­бёж­ки в Дрез­дене, оста­ёт­ся одной из самых по­пу­ляр­ных аме­ри­кан­ских книг о войне. Но несмот­ря на это, дис­кус­сии о мо­раль­но­сти бом­бё­жек по­че­му-то тра­ди­ци­он­но со­сре­до­то­че­ны на ядер­ных бом­бар­ди­ров­ках Хи­ро­си­мы и На­га­са­ки. А как на­счёт на­си­лия, тво­ри­мо­го за­пад­ны­ми со­юз­ни­ка­ми в Ев­ро­пе?

Одно и то же?

Фильм ос­но­ван на ав­то­био­гра­фи­че­ской книге «Безы­мян­ная» («Anonymous»), на­пи­сан­ной одной немец­кой жур­на­лист­кой и ре­дак­то­ром, где автор опи­сы­ва­ет, что слу­чи­лось с ней в ап­ре­ле-июне 1945 года

Новая волна пуб­ли­ка­ций о же­сто­ко­стях со­юз­ни­ков по ан­ти­гит­ле­ров­ской ко­а­ли­ции от­ли­ча­ет­ся тем, что, на­ко­нец, слово предо­став­ле­но самим жерт­вам. Мас­со­вые из­на­си­ло­ва­ния, тво­ри­мые во­ен­но­слу­жа­щи­ми Со­вет­ской Армии на осво­бож­дён­ных тер­ри­то­ри­ях, были хо­ро­шо за­до­ку­мен­ти­ро­ва­ны. Име­ют­ся до­не­се­ния Лав­рен­тия Берии Иоси­фу Ста­ли­ну, при­ка­зы по ар­ми­ям, вос­по­ми­на­ния оче­вид­цев, во­ен­ных кор­ре­спон­ден­тов Ва­си­лия Гросс­ма­на и На­та­льи Гессе. В 1975 году в эми­гра­ции вышла книга Льва Ко­пе­ле­ва «Хра­нить вечно», где он рас­ска­зы­ва­ет об уви­ден­ном в Во­сточ­ной Прус­сии. Од­на­ко фильм «Безы­мян­ная. Одна жен­щи­на в Бер­лине» (Макс Фёр­бер­бёк, 2008), ос­но­ван­ный на днев­ни­ках жерт­вы, по­ка­зал ужас про­ис­хо­див­ше­го. По­на­до­би­лось пять лет, пока фильм нашёл свою до­ро­гу на аме­ри­кан­ские экра­ны. Дис­кус­сия о том, были ли из­на­си­ло­ва­ния сти­хий­ны­ми, или ко­ман­до­ва­ние умыш­лен­но до­пус­ка­ло их в ка­че­стве пси­хо­ло­ги­че­ско­го ору­жия, как это про­ис­хо­дит в со­вре­мен­ных вой­нах в Аф­ри­ке, вы­хо­дит за рамки дан­ной ста­тьи. Эти факты прямо не ка­са­лись са­мо­оцен­ки за­пад­ной пуб­ли­ки.

Источник → https://cont.ws/post/340413?utm_campaign=transit&a...ium=news&from=mirtesen

Взято с http://belayaistoriya.ru/blog/43242196099/Kto-smel,-tot-i-tsel

Лёня Каннегисер был другом Есенина и Цветаевой, 20-летним поэтом. Мстил ли он за расстрелянного приятеля или действовал по наводке, но главу Петроградской ЧК, «не самого худшего из чекистов» Моисея Урицкого он уложил одним выстрелом. В отличие от Фанни Каплан, в тот же день покушавшейся на Ленина. Назавтра, 31 августа 1918 года, начались первые аресты, которые через неделю переросли в зашагавший по стране «красный террор».