В неспокойном 1918-м…

«Поленья уютно потрескивали в больших кирпичных печах. Снаружи доносились протяжные звуки колоколов отдаленных церквей и скрип санных полозьев на заснеженных улицах…», – так описывал свои ощущения от жизни в небольшом провинциальном городе Вологде американский историк и дипломат Джордж Кеннан.

А посол Франции Жозеф Нуланс в своих мемуарах вспоминал, что город был покрыт тогда толстым слоем снега, из которого проглядывали деревянные дома живых расцветок с маленькими садиками спереди в деревянных же изгородях; заснеженными куполами возвышались над всем многочисленные церкви.

Любопытно, что все эти воспоминания относятся к одному и тому же временному периоду. И наверное, долгое время о жизни в этой, доселе неизвестной большинству иностранцев провинциальной глубинке вспоминали не только послы из Франции и Америки.

Речь идет о событиях неспокойного 1918 года, когда почти на полгода этот северный город совершенно неожиданно стал временным, но, по всей видимости, гостеприимным пристанищем для дипломатов из 11 государств.

Интерес к этому малоизвестному факту в жизни губернского городка проявляли немало историков и летописцев. Наиболее глубокие исследования этого, неординарного для провинции исторического явления можно найти у известных вологодских историков Александра Быкова и Леонида Панова. Именно они на основе официальных документов той поры, газетной хроники, мемуаров дипломатов попытались наиболее полно и образно представить картину пребывания посольств в Вологде, уделив внимание не только общественно-политическому, но и этнографическому, и краеведческому аспектам жизни здесь дипломатов. А благодаря энтузиазму и энергии Быкова в старинном дворянском особняке первой половины XIX века, деревянном доме с колоннами, в одном из так называемых «посольских домов» на улице Герцена (в прошлом – Екатерининско-Дворянская) был создан «Музей дипломатического корпуса».

Так вот, ровно век назад, в марте 1918 года, спасаясь от немецкого наступления, дипломатические службы стран Антанты выехали из Петрограда. Часть дипломатов отправилась в Финляндию, а другая, как оказалось позже, наиболее прозорливая, – в неизвестный для многих дипломатов губернский город Вологду. В результате и те, и другие встретились в Вологде. Кратковременная остановка, вопреки ожиданиям, затянулась почти на полгода. В течение 5 месяцев пребывания в городе дипломаты занимались анализом политической обстановки в постреволюционной России и давали правительствам своих стран практические рекомендации в проведении конкретных политических действий. Вот почему, по любимому выражению дуайена дипломатического корпуса американского посла Дэвида Френсиса, небольшой северный городок стал на время «дипломатической столицей России», местом, где находились посольства и миссии 11 государств мира.

Один из французских дипломатов так оценивал особенности этого периода:

«Сегодня мы рады, что находимся в этом спокойном городе Вологде, где мы принимаем регулярно курьеров из Москвы и Петрограда, куда нам телеграфируют и откуда мы телеграфируем, где мы в состоянии более беспристрастно судить о ситуации, чем если бы мы оказались вынуждены жить в лихорадке развязанных страстей».

Как известно, к началу 1918 года в России создалась непростая дипломатическая ситуация. Страны Антанты не признавали новое Советское правительство России. Их опасения вызывали и сепаратные переговоры большевиков с немцами. В случае заключения мира между этими государствами, Германия могла направить свои силы на западный фронт, в частности, против Франции и Англии. Когда в феврале 1918 года немцы возобновили наступление и приблизились к Петрограду, послы союзных держав, получив от своих правительств полномочия, решили покинуть Россию через Финляндию. Однако утром 21 февраля в Петрограде посол США Дэвид Роулен Френсис заявил приглашенным им главам английского, итальянского, французского и японского посольств: «Я не еду из России. Я еду в Вологду». На вопрос что вы знаете о Вологде, он ответил: «Ничего, кроме того, что это узловая станция Транссибирской и Московско-Архангельской железных дорог и что это на 350 миль дальше от немцев…», и в случае опасности он готов ехать вплоть до Владивостока, где будет защищен американским флотом…

К тому времени в тех краях уже была провозглашена Советская власть (в декабре 1917 года в Вологде, а в январе 1918 года во всей губернии).

Утром 28 февраля в Вологду прибыл поезд Френсиса. С ним приехали и главы японской, китайской, сиамской и бразильской миссий, а также члены миссии Американского Красного Креста, в том числе глава миссии Красного Креста США в России полковник Роберт Робинс, который только что в очередной раз беседовал с Лениным. Первые дни дипломаты жили в вагонах, обедали в стационарном ресторане или буфете. С продовольственным снабжением становилось все хуже – можно было найти лишь соленья в больших банках, черный хлеб, квас да яйца вкрутую.

Через два дня Френсис как дуайен дипкорпуса устроил прощальный обед в честь отъезжавших глав китайской и японской миссии. Восточные соседи торопились вернуться в свои страны до начала ожидавшейся интервенции в Сибири.

Вскоре городская управа предоставила американскому, бразильскому и сиамскому посольствам, а позже и японскому представительству, помещение, известное до революции как Клуб приказчиков.

И почти сразу, 18 марта, как сообщала вологодская газета «Вольный голос Севера», состоялся званый обед. Это стало поистине уникальным событием для вологжан. Еще бы, ведь на нем присутствовали американский посол, бразильский и сиамский посланники, представители китайского и японского посольств, члены прибывших в Вологду миссий и приглашенные русские гости. С вологодской стороны – председатель городской думы, товарищ председателя, городской голова, товарищ головы, члены городской управы, председатель Совета рабочих и солдатских депутатов, комиссар по управлению. В речах представителей дипкорпуса, как отмечалось в газете, «высказывалось чувство глубокой симпатии к русскому народу и его борьбе за великие идеалы революции».

О лукавстве гостей следует сказать отдельно. Американцы стремились повлиять на большевиков, чтобы побудить их продолжить войну с Германией, выражая готовность оказать советскому правительству военную, продовольственную и другую помощь. Французская же сторона, к примеру, была на стороне противников большевизма, предлагая оказать подобную помощь организованной оппозиции, чтобы установить отношения с тем правительством, который восстановит Восточный фронт. Считалось, что сам посол Френсис, по некоторым данным, был сторонником свержения большевизма, но от него не исходило никаких рекомендаций о немедленном начале интервенции.

Поскольку через Финляндию удалось уехать из России только английскому послу, то французское, итальянское и сербское посольства вынуждены были присоединиться к дипкорпусу в Вологде уже 29 марта. Вскоре и им городские власти нашли приют. К примеру, 19 апреля президиум Вологодского губисполкома постановил предоставить французскому посольству здание Учительского института по соседству с американским.

С тех пор все высокое дипломатическое общество стало неотъемлемой частью культурной и светской жизни Вологды. Имена французских дипломатов попали в прессу в связи с посещением концерта Общества зубных врачей, средства от которого пошли на бесплатный прием бедных.

Вологжанам запомнился торжественный прием в посольстве 14 июля по случаю очередной годовщины штурма Бастилии. На него были приглашены многие именитые в прошлом горожане: земские деятели, члены и служащие городской и губернской управ, предводители дворянства, журналисты, адвокаты, учителя. Не было лишь советских деятелей, отказавшихся приветствовать французов в день их национального праздника ввиду эскалации напряженности между большевистскими властями и дипломатическим корпусом в последние недели пребывания дипломатов в Вологде. На всю жизнь запомнился выпускницам вологодской женской гимназии вечер в честь иностранных дипломатов, устроенный в мае, вскоре после Пасхи.

Оставшиеся в Вологде иноземные гости, похоже, были довольны таким положением вещей. Вот как описывал быт дипколонии американский историк и дипломат Дж. Кеннан: «… штат, расквартированный по городу в разных местах, собирался днем, работал в маленькой канцелярии и разделял трапезу посла. Вместе с заботой о пропитании, затянувшейся перепиской о ликвидации посольского учреждения в Петрограде, ежедневными телеграфными переговорами с Рэймондом Робинсом, этим и исчерпывался круг дел. Вечера занимали карточная игра, еда и обмен анекдотами. Каждую субботу во второй половине дня посол устраивал прием для общества, столь высокого, сколь город мог произвести». Но важна была, заключал исследователь, не деятельность послов в России, а само их присутствие там. Оно было живой демонстрацией нежелания союзников допустить выход России из войны.

Весной 1918 года руководство вологодских большевиков проводило планомерную политику укрепления советской власти в губернии. Принимаются решения о постепенной ликвидации городского и земского самоуправления, ограничивалась свобода печати. 5 июня 1918 года в Вологду прибыла ревизия народного комиссара Михаила Кедрова с отрядом латышских стрелков. Начал действовать ревтрибунал, учрежден карательный отдел губернского комиссариата юстиции. В конце июня окончательно ликвидирована городская дума и управа, был издан приказ об учете и регистрации всех бывших офицеров русской армии и флота, проживающих в Вологде. В середине июля была создана губернская ЧК по борьбе с контрреволюцией и преступлениями по должности. Тогда же были закрыты последние оппозиционные газеты.

3 апреля конференция с участием послов США, Франции совместно с главами миссий, военными атташе и капитаном английской армии Гарстином признала необходимость борьбы с Германией и японской интервенции на Дальнем Востоке. Набирая утраченные политические козыри, французский посол Нуланс выступил в вологодской печати. Он осудил Брестский мир, солидаризировался с японской интервенцией и, наконец, заявил, что союзники могут быть принуждены вмешаться с единственной заботой – защиты общих интересов, при полном соглашении с русским общественным мнением. Большевики, иначе смотревшие на общие интересы в общественное мнение, потребовали отзыва Нуланса. Однако значительных последствий этот инцидент не имел. Между тем 9 апреля в Вологде появились представители бельгийского посольства, однако через месяц они покинули город.

Весна в Вологде произвела незабываемое впечатление на иностранных VIP персон. Нуланс вспоминал:

«Город предлагал многочисленные прогулки вдоль пересекавшей его красивой извилистой реки – притока Двины. Ее сжатые берега были украшены 67 церквами с медными куполами в форме луковиц, расцвеченных синевой, зеленью, серебром и золотом. Эти колокольни, раскрашенные крыши, дымники в изящных узорах, усеивая массивы зелени, напоминали силуэты пагод и придавали сильно выраженный восточный характер этому пейзажу края Европы»

Секретарь посольства граф де Робьен писал в дневнике о «полной очарования» вологодской жизни: «Наступающая весна наряжает все вокруг в свет и цвет, и я безмерно наслаждаюсь прогулками по этой большой деревне, где чувствуешь себя так далеко от того, что называется цивилизацией... Скоро начнутся белые ночи, и во второй половине дня небо приобретает бледно-зеленую прозрачность, такую типичную для севера».

Тем временем обстановка в стране накалялась. Почти все представители Антанты безоговорочно стояли за интервенцию без согласия большевиков.

В первых числах июня Френсис выехал в Петроград, чтобы собрать доступную информацию об организованной оппозиции советскому правительству. В середине июня в Вологду для переговоров с дипкорпусом приехал специальный представитель Народного комиссариата иностранных дел Вознесенский для получения сведений о предполагавшейся интервенции, но информировать его в посольствах не стали. В начале июля в Вологде появился поверенный в делах Великобритании Френсис Освальд Линдлей для того, чтобы уговорить перевести дипломатический корпус в Москву.

12 июля Вологду посещает высокопоставленный представитель НКИДа Карел Радек. На нем была портупея с револьвером, что сразу вызвало негативную реакцию у дипломатического корпуса. Мнение глав представительств оставалось неизменным – в Москву не едем.

Радек переходит от уговоров к завуалированным угрозам. У зданий представительств властями была поставлена охрана, требовавшая от входящих пропуска. Охранники были любезны и голодны, вспоминал Френсис, и сотрудникам посольства приходилось их кормить. За сотрудниками посольств установили слежку. Стало невозможным телеграфное сообщение шифром. Когда Радек 17 июля покинул Вологду, посольская жизнь значительно усложнилась. В тот же день пришли новости из Мурманска о скорой высадке союзников в Архангельске. В этом случае именно пребывание послов в Вологде стало главным препятствием. На очередном совещании послов и посланников было решено отправиться на север, в Архангельск – под защиту союзных войск.

В эти дни глава Наркомата иностранных дел Г.В. Чичерин получает телеграмму: «Мы признательны за Ваш неизменный интерес к нашей личной безопасности и решили последовать Вашему совету и покинуть Вологду». Вопреки совету Чичерина Френсис имел в виду отъезд не в Москву, а в противоположном направлении.

Перед отъездом посол США опубликовал 50-тысячным тиражом переписку дипкорпуса в Вологде с народным комиссаром по иностранным делам с приложением ряда документов, чтобы объяснить русской общественности причины отъезда. Однако власти запретили распространение отпечатанной в Вологде брошюры.

В ночь на 25 июля американское, английское, французское, итальянское, японское, сербское, бразильское и китайское посольства уехали из Вологды. В Архангельске они благополучно пересели на пароходы…

Вскоре последние сотрудники миссий по требованию Советского правительства покинули город, а памятником пребывания дипломатического корпуса в Вологде в 1918 году остались «посольские дома».

В 1997 году в доме П.Д. Пузан-Пузыревского – деревянном особняке первой трети XIX века, в котором в 1918 году размещалось американское посольство, распахнул двери «Музей дипломатического корпуса» в Вологде, чтобы наглядно рассказать об очень интересном, но малоизвестном эпизоде нашей истории. Основатель частного музея вологодский историк и краевед Александр Владимирович Быков активно накапливал материалы о пребывании дипломатического корпуса в Вологде. Постепенно музей приобрел популярность и стал изюминкой города. За время своего существования почётными гостями и друзьями музея стали родственники участников событий 1918 года, известные и публичные деятели науки и искусства, политики, гости Вологодчины. Среди постоянных корреспондентов музея были профессора известных институтов, университетов, музеев, библиотек мира. Шесть лет назад музей был закрыт.