Управление армией и флотом стало первостепенной задачей в организации боевой работы в ходе войны со Швецией. Высшее командование имело собственные шифры для связи с царем и переписки друг с другом. Причем в большинстве случае шифрованием занимались не специально обученные люди, а непосредственно государь и полководцы различного ранга. В архивах хранятся кодированные письма Петра I к адмиралу Апраксину, князьям Шереметьеву, Меньшикову, Репнину, а также генералам, бригадирам и прочим военным чинам. Стоит напомнить, что царь большую часть шифров разрабатывал самостоятельно, при этом отдавая предпочтение шифрам на французском языке. Вообще, в те времена военную корреспонденцию защищали шифрами на разных языках – русском, немецком и упоминаемом французском. Порой такая полиязычность приводила к забавным случаям. «Французские цифирные грамотки нихто читать не может, тако не знаю, что на них ответствовать… Прошу… извольте мне на все мои письма ответ учинить немецкою цифирью, ибо той францужкой никто не разумеет»: такую депешу получил как-то Г. И. Головкин от служившего на Россию австрийского генерал-фельдмаршал-лейтенанта барона Георга Бенедикта фон Огильви.

Барон Георг Бенедикт фон Огильви

Позже Огильви пишет уже Петру I в достаточно категоричной манере: «…никого здесь нет, который бы французское ваше мог разуметь, понеже Рен ключ оттого потерял... Изволте ко мне через цифирь мою писать, чтоб я мог разуметь». Петр в ответ на такую критику отвечает подчиненным: «Французскою азбукою к вам писали для того, что иной не было. А которую вы перво прислали, и та не годна, понеже так, как простое письмо, честь можно. А когда другую прислал, то от тех пор ею, а не французскою к вам пишем. А и французский ключ послан». Внимательный читатель наверняка заметил, что Петр I впервые в российской истории упомянул о криптоаналитической оценке стойкости шифров. Собственно, в это время и зарождалась отечественная школа криптоанализа, у которой будет долгая и славная история.
Кроме казусов с переводами шифров, складывались и более сложные ситуации, когда декодирование было невозможно по причине элементарного отсутствия ключей. Однажды Петр I в свойственной ему манере собственноручно написал и зашифровал письмо князю Репнину, находившемуся на фронте в то время. Но вот ключи к царскому шифру Репин или потерял, или их у него вообще не было изначально. Генерал Ренне, соратник князя на поле боя, оправдывался по этому поводу перед царем: «Пресветлейший, державнейший царь, великомилостивейший Государь. Во все покорность Вашему пресветлому Величеству доношу: вчерашнего дня получил я личбу цифрами чрез посланного от Вашего пресветлого Величества смоленских полков прапорщика, по которой с господином генералом князем Никитой Ивановичем Репниным будем вразумляться. Только мое несчастие, что той личбы ключи отосланы в обозе. Благоволи, Ваше пресветлое Величество, приказать прислать ключи, а мы и без ключей покамест, как можно мыслить и по указу Вашего пресветлого Величества поступать будем, также и друг друга покидать не будем...»

Все вышесказанное является скорее исключением, что только подтверждает правило – при царе Петре I шифрование сообщений для армии и флота было поставлено как следует. В частности, были разработаны и соблюдались строгие меры секретности. Так, ключи от шифров передавали только из рук в руки. Например, ключи для переписки с царем можно было получить только от Петра I лично. В исключительных случаях сам ключ, либо его части можно было получить с нарочными. Их предварительно упаковывали в специальные конверты, опечатывались несколькими сургучными печатями и обязательно указывали имя нарочного. При получении такого сверхсекретного письма корреспондент должен был оповестить о благополучном получении ключей и только после этого канал связи начинал работу.

В самый разгар войны со Швецией, в 1709 году, некий Полонский получил задание внимательно отслеживать перемещения подразделений бобруйского старосты и предотвращать его соединение с корпусом шведа Крассау. И должен он был отчитываться Петру I посредством шифров. Царь по этому поводу писал: «При этом посылаем к Вам ключ, и ежели сей посланный здорово с ним поедет, и о том к нам отпиши, дабы мы впредь нужные письма могли тем ключом писать и посылать». Такой вот двойной контроль со стороны государя за пришлыми патриотами. Но тут скрывается некоторая наивность Петра I – в те времена уже на достаточно высоком уровне была безуликовая перлюстрация почтовых сообщений. И если бы некие силы очень захотели прочитать послания с ключами для шифров, они бы это сделали. Безусловно, это было непросто и сопрягалось с большими сложностями. Интересно, что в одном и том же подразделении могли быть различные шифры для разных людей и разных целей. Известно, что Петр I не особо доверял генералу-фельдмаршалу-лейтенанту Огильви из Австрии и даже снарядил для него А. И. Репнина, который должен был следить за уровнем верности наёмного полководца. Для такой важной задачи царь снабдил «наблюдателя» особым шифром и наказал: «При сем посылаетца вам азбука особливыми литерами и знаками имян изображенная, против которой изволте в нужное время ради снисения оною азбукою к нам писать». Аналогичной работой при генерале Георге-Густаве Розене занимался в 1706 году сержант Кикин из Преображенского полка.

Настоящим достижением эпохи Северной войны стал русский шифр разнозначной замены, который приведен в иллюстрациях. В этом шифре используется в качестве знаков буквы и двухбуквенные биграммы русского алфавита.

Русский шифр разнозначной замены и его адаптация к современному алфавиту

В 1708 году были разработаны специальные правила использования (очевидно, самим царем), в которых упоминалось: «Сии слова без разделения и без точек и запятых писать, а вместо точек и запятых и разделения речей вписывать из нижеписанных букв». В качестве суплемента выступал словарь, в котором находились имена государственных деятелей и известные географическим объекты. Важное уточнение – имена и географические объекты были с территории, на которой велись боевые действия. О суплементе отдельно обговаривалось в правилах: "Буде же когда случится писать нижеписанных персон имяна и прочее, то оныя писать такими знаки, какия против каждой отмечено, однакож писать все сплош, нигде не оставливая, а между ими ставить помянутыя буквы, которыя ничего не значат».

Исследователь-криптоаналитик, кандидат технических наук Ларин в своих статьях приводит пример шифрования слова «Полтава», когда в итоге получается «Отхисушемеком». В слитном шифрованном тексте большинство согласных шифруется в виде слога, при этом каждая согласная участвует исключительно в одном слоге. Но и здесь есть тонкости — исключения составляют буква «Ф» без слога и согласная «З», которая используется как в слоге «ЗЕ», так и в одиночном исполнении. Все гласные – в основном без слогов, исключения составляют только «А» и «И», которые могут быть также в составе слогов «АМ» и «ИН» соответственно. Естественно, такие шифры более стойкие, чем «классическая» простая замена, но они чувствительны к ошибкам кодирования – как к замене необходимой буквы на другую букву, так и к пропуску или вставке лишней буквы.
По материалам:
Астрахан В. И., Гусев В. В., Павлов В. В., Чернявский Б. Г. Становление и развитие правительственной связи в России. – Орел: ВИПС, 1996.
Бабаш А. В., Шанкин Г. П. История криптографии. Часть I. – М.: Гелиос, 2002.
Бабаш А.В., Баранова Е.К., Ларин Д.А. Информационная безопасность. история защиты информации в России: Учебно-практическое пособие. – М.: Изд. центр ЕАОИ, 2012.
Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Первого. – М.: Международные отношения, 1984.
Соболева Т. А. История шифровального дела в России. – М.: ОЛМА-пресс — Образование, 2002.

Во время Полтавской битвы в русской армии применялся достаточно необычный способ передачи информации. Гарнизон осажденной шведами Полтавы в 1709 году вынужден был общаться с своими товарищами по оружию с помощью пушек, в которые заряжались полые ядра, снаряженные шифрованными письмами. При этом была разработана специальная светозвуковая сигнализация, с помощью которой подтверждали успешное получение «посылки». Такой артиллерийской почтой пользовались русские войска под Полтавой, очевидно, в обоих направлениях.

«Когда сии письма получите, то дайте в наши шанцы сегодня знак, не мешкав, одним великим огнем и пятью пушечными выстрелами рядом… что вы те письма получили», — писал Петр I коменданту Полтавы И. С. Келлину 19 июня 1709 года, когда сразу для надёжности с шестью ядрами отправил шифрованное сообщение. Спустя два дня комендант отписался Меньшикову о «тревоге в шведском лагере и перегруппировке войск неприятеля в связи с переходом русской армии на правый берег Вокслы». Сообщение было доставлено, естественно, по баллистической траектории в стальной болванке.



Полтавская битва

Использовались в армии Петра и собаки для передачи секретных сообщений. Непосредственно у самого императора был специально обученный пес, доставляющий командованию подразделений шифрованные приказы. Собака также обеспечивала обратную связь командования с верховным главнокомандующим. Собственно, почтовые собаки и появились впервые в русской армии именно при Петре I, и с тех пор они стали широко применяться.


Шифр для защиты переписки между А. Д. Меньшиковым и В. Л. Долгоруким

В 1716 году был принят «Устав воинский», первый в истории России документ подобного рода. Какая связь здесь с главной темой данного цикла? Дело в том, что в соответствии с Уставом были впервые учреждены должности «адъютантов, ординарцев, курьеров для передачи и доставки секретных донесений», а также обновлены «Правила действия военно-полевой почты». Причем редактуру вносил лично Петр I. Теперь военные почтальоны отвечали за оперативную доставку шифрованной корреспонденции между подразделениями армии, флота и Военной коллегией с Адмиралтейств-коллегией.

Со временем Петр I ввел еще одну инновацию – на флоте появилась служба наблюдения и связи. В качестве связных были скоростные суда, на которые также возлагались разведывательные функции наблюдения за противником. Стрельба, световая индикация и флажки в руках сигнальщика использовались для дистанционной передачи данных, состоящих обычно из нескольких предложений. Нередко для ускорения передачи могли применять сразу два или три флага, при этом каждый флаг (комбинация флагов) зашифровывал фразу. На пунктах приема были предусмотрены кодовые книги со сводами сигналов для расшифровки. Эти инновации были очень успешно использованы летом 1720 года, когда Россия столкнулась с объединенными военно-морскими силами англичан и шведов на Балтике. Своевременное обнаружение сил противника и оперативное оповещение позволило нашим кораблям эффективно защитить берег. А 28 июня того же года около 60 русских галер атаковали шведов у мыса Гренгам, да так лихо, что англичане побоялись сунуться в эту заварушку. В итоге большая часть шведов побитыми ушла домой, а русский флот пополнился четырьмя трофейными фрегатами. Это была всего лишь одна из славных страниц русского галерного флота – наши моряки регулярно высаживались в тылу шведов, уничтожая материальную базу противника. Все это было возможно благодаря развитой и эффективной морской службе наблюдения и связи.


Галеры Петра I

Значительно расширившийся диапазон государственных дел Петра I несколько ограничил его шифровальную работу. Император и его приближенные стали меньше времени тратить на производство новых шифров. Поэтому шифры приходилось использовать длительное время и на разных каналах связи, что потенциально могло привести к их дискредитации. Были примеры использования шифровального аппарата не в интересах Петра I. Так, во время мирных переговоров между Россией и Швецией в 1718-1719 годах связь между императором и переговорщиками Я. Брюсом и А. И. Остерманом велась посредством специального шифра. Но Остерман при этом вел двойную игру и переписывался особым немецким шифром с П. П. Шафировым. Ключевой темой его «левой» переписки было возможное заключение после перемирия со Швецией военного союза для нападения на другие европейские страны. Петр I был против такой инициативы, так как осознавал степень истощения страны от многолетней войны. По этой причине предатели использовали особые шифры в подпольных переговорах, что само по себе могло стать причиной ярости монарха. Но затея Остермана — Шафирова не выгорела, Карла XII убила шальная пуля, и мирный договор не был вообще подписан. Воевали русские со шведами еще два года, а история Северной войны закончилась Ништадтским мирным договором, на котором Россию вновь представляли неоднозначные Остерман и Брюс.

«Сия цифирь зело к разобранию легка», — примерно так царь Петр I забраковывал новые шифры на предмет криптографической стойкости. И это также можно записать в послужной список императора-новатора России. Первые криптоаналитические работы берут своё начало в эпоху Петра и многие из них были связаны с дешифровкой западных секретных документов. В этой связи были разосланы директивы во все иностранные представительства России с требованием вести работу по сбору любой информации о новых шифровальных алгоритмах соседей. При этом особое внимание уделялось добыче открытых текстов шифровок, так как простейший прием «открытый текст – шифрованный текст» в 99% раскалывал любой шифр той эпохи. В этом очень помогли многочисленные трофеи, которые завоевала русская армия на полях Северной войны. Переходили в стан противника и «секретоносители» из Швеции. Так, после разгрома под Полтавой «первый шведскiй министръ, графъ Пиперъ, увидя, что ему спастись невозможно, самъ прiъхалъ въ Полтаву купно съ секретарями королевскими Цедергольмомъ и Дибеномъ». То есть в руки русских вполне могли попасть ключи к многим шведским шифрам.

В то же время нет достоверных данных о дешифровке шведами русских донесений, но вот агентура у противника работала неплохо. Примером может служить случай в местечке Биржи, где в 1701 году состоялась встреча Петра с Августом II. Карл XII заранее узнал об этой встрече и направил к саксонцам агента, офицера шотландского происхождения. Этому агенту удалось получить чин поручика саксонского кирасирского полка и завести хорошие отношения с секретарями обоих государей. Благодаря этому шведский агент получил сведения обо всех решениях, принятых в Биржах, и о содержании переписки между делегациями и их столицами.

А в 1719 году русский шифр все-таки вскрыли… И сделали это наши многовековые заклятые друзья британцы в одном из своих «черных кабинетов». Раскрыт был один из шифров простой замены, что, однако, не стало трагедией – в начале 20-х годов в России уже вошли в употребление шифры пропорциональной замены. А на этот алгоритм зубов у англичан тогда не хватило.

Эпоха Петра I стала временем прорыва России в шифровальном деле и криптоаналитической работе. Империя выбилась в мировые лидеры в этой сфере, положительные результаты не заставили себя долго ждать.

По материалам:
Бабаш А. В., Шанкин Г. П. История криптографии. Часть I. М.: Гелиос, 2002.
Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. Издательское объединение «Культура», 1990. Репринтное воспроизведение издания: СПб.: Изданiе книжнаго магазина П. В. Луковникова, 1914.
Кудрявцев Н. А. Государево Око. Тайная дипломатия и разведка на службе России. М.: ОЛМА-Пресс, 2002.
Соболева Т. А. История шифровального дела в России. М.: ОЛМА-Пресс-Образование, 2002.
Kahn D. The codebreakers. N-Y: Macmillan Publ. Co., 1967.