Наркомвнудела Ежова расстреляли с «непонятной нежностью»?!«Добрая пуля» в голову.
Кустов Максим
Исторические исследования могут иногда удивить феноменальными словосочетаниями, созданными по принципу «нарочно не придумаешь». Вот, например, как досталось Николаю Ежову, народному комиссару внутренних дел СССР (1936-1938), одному из главных организаторов массовых репрессий 1937-1938 годов.
Заглянем в работу Михаила Восленского «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союз». Прочтем в ней такие строки: «Ленинская гвардия была разгромлена и уничтожена. Победа сталинцев была полной. После того, как цели ежовщины были достигнуты, Ежов был деликатно удален. Сначала его заместителем был назначен Берия, известный своей близостью к Сталину. Сам Ежов вдруг по совместительству стал наркомом водного транспорта. Ему и здесь было позволено еще пошуметь в связи с разрекламированным им методом стахановца Блиндмана. В декабре 1938 года Ежов был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел, а потом, разумеется, и от поста наркома водного транспорта, после чего исчез бесследно. Из кругов НКВД был распущен слух, что он сошел с ума и сидит на цепи в сумасшедшем доме – любопытная самооценка организаторов ежовщины. О судьбе Ежова хранилось молчание. Только в вышедшем при Хрущеве учебнике по истории СССР неопределенно сказано, что Ежов-де «понес заслуженное наказание»… Лишь в 1990 году стало известно, что он был расстрелян 04 февраля 1940 года. Сделавшего свое дело мавра действительно ликвидировали за ненадобностью. Но не подлежит сомнению, что ликвидация Ежова была осуществлена с непривычной мягкостью, можно сказать – нежностью. Не было ни проклятий в газетах, ни процесса с признаниями, ни обвинений в стремлении к реставрации капитализма, ни обычного сообщения о том, что приговор приведен в исполнение».
Запомним сногсшибательное утверждение о том «что ликвидация Ежова была осуществлена с непривычной мягкостью, можно сказать – нежностью».
Откровение это было повторено. В книге Игоря Бунича «Золото партии» читаем: «Ежова тихо отстранили от всех должностей и так же тихо, без лишнего шума, расстреляли. Но всем бросилось в глаза, что ликвидация Ежова была осуществлена с какой-то непонятной мягкостью, совсем не в духе времени. Можно сказать, с нежностью. Не было ни проклятий в газетах, ни всенародных митингов с требованиями «уничтожить гадину», ни процессов с признаниями, ни стандартных обвинений в стремлении к реставрации капитализма, ни даже обычного сообщения о расстреле. Об этом стало известно лишь в 1988 году. А в те времена по линии НКВД было распущено два слуха о судьбе Ежова. Первый, что он сошел с ума и сидит на цепи в сумасшедшем доме; и второй, что он повесился, нацепив на грудь табличку «Я – говно». Оба слуха замечательны, если вдуматься».
Опять все те же уже знакомые «мягкость и нежность». Не хватает, пожалуй, лишь «лирического расстрела» и «доброй пули» в голову. Но это, в конце-концов, проблема авторского восприятия окружающего мира.
Ежова же на самом деле «мягко и нежно» сделали главным виновным в «перегибах». Термин «ежовщина» все объяснял, когда некоторую часть военных реабилитировать понадобилось: «Враг народа Ежов во всем виноват». Какая уж тут нежность, да еще расстрельная...
Максим Кустов https://vpk-news.ru/articles/47520